Адаптация сирот. Кто во что горазд…

Можно смело говорить, что сегодня в России нет государственной и иной системы адаптации детей-сирот или она такая, что ее можно так же смело охарактеризовать как отсебятину.

Начальной точкой адаптации сирот должны и обязаны быть: дом ребенка, детский дом, школа, добровольцы. Именно в этих средах, в которых живет и воспитывается ребенок-сирота, все и вся, что его окружает, с чем он соприкасается, должны стать средой адаптации к будущей жизни, подготовкой и обучением. Но современная система работы сиротских учреждений устроена так, что сирот растят инфантильными иждивенцами.

В детском доме крайне мало труда и возможностей взять на себя ответственность. Отсутствуют мотивационные позывы к образованию, самообразованию. Добавим сюда спонсорские и добровольческие «вклады»… Это приводит к тому, что на выходе из детского дома мы имеем абсолютно не готового к жизни человека, перед которым в полный рост скоро встанут вопросы жилья, отношений с обществом, семьи, образования и свободного времени. Не забудем и о риске вовлечения во всевозможные деструктивные организации, будь то ОПГ, секты и уличные околотюремные сообщества, в которые сироты-выпускники попадаются «на раз».

Недостаточность квалифицированных кадров в детских домах приводит к тому, что сирота в общении со взрослыми так и не получает эмпирического опыта, универсальных знаний, которые обретаются по умолчанию в семье. Детские дома отстали во многом, и это многое формирует в ребенке собственную отсталость. Отсталые сироты встраиваются в продвинутое общество крайне трудно.

Нет, конечно, нельзя сказать, что жизнью сирот за порогом детского дома совсем никто не обеспокоен. Обеспокоены многие, и еще как! Но… Адаптация детей-сирот носит порой достаточно жесткий и жестокий характер, порой полу криминальный. Но так как у нас законы такие, какие есть, за это никто не несет ответственности.

«Вчинение адаптации»

Форм «вчинения адаптации» несколько. Основная: прийти к сиротам-выпускникам, сказать, что их никто нигде не ждет, и предложить им в это никуда выйти, но желательно в другой регион, где это «никто не ждет» отчетливо можно ощутить. Деться, мол, вам некуда.

Ах, нет никого, кто бы мог остановить этих доброхотов! Так что сирота вынужденно идет на такую адаптацию, потому что иного нет вовсе. Чаще всего сирот тащат в Москву: поступать в вузы, на работу в рестораны… Откуда они потом бегут, пополняя криминальные ряды. Главное во всем этом не создать систему подготовки к адаптации в том или ином детском доме или регионе, а «спасти» сирот «личной схемой». Вот и тащат их в Москву, Питер и другие крупные города, «спасая» от неясного будущего в том регионе, где у него есть жилье (или дадут), родственники и худо-бедное знание территории. Мне скажут: но ведь это же замечательно – вытащить сиротку из безнадеги будущего, оттащив его в другой регион. Но всех сирот не вытащишь, да и возвращающихся гораздо больше тех, кого устроили. Ведь не привыкшие много к чему сироты бегут в свои родные края, дабы прижаться к родному и теплому детскому дому, который… устраивает новую форму адаптации – приживальческую. Жесткая, бессистемная адаптация сирот малопродуктивна. Да, такая форма есть, но не факт, что завтра ее не будет. Ее скорее точно не будет, потому что таскальщики сирот состарятся. А детские дома будут все так же выплевывать сирот не готовыми к жизни, как и сейчас. Следовательно, нужна система, желательно общественно-государственная.

Приживальческая адаптация

Это когда детский дом берет на себя функции главного адаптолога, когда из жалости к выпускнику-сироте его привечают и дают и кров, и питание. Пожалуй, это еще хуже первого варианта, так как сирота, опять ощутив «тепло» детского дома, вообще перестает развиваться. Он не учится, питается просто за то, что он есть, при этом несет «послушание» по смирению детей, с которыми уже не справляется система детского дома. Становится надзирателем – за еду и кров. Но через какое-то время жизнь все равно заставит этого молодого человека шевельнуть собой, чтобы встроиться в новые для него обстоятельства. Могу сказать по опыту: такие выпускники очень скоро попадают в поле зрения уголовной системы, ибо выходят из стен детского дома с установкой, что и там можно быть «смотрящими». Пару раз они это реализуют, далее их ждут нары.

Конечно, детские дома можно понять: они принимают бывших воспитанников из жалости. Но ребенок, выросший в семье, как правило, сам понимает, что ему нужен «собственный полет»; а бывает и так, что это родители выталкивают его из гнезда, чтобы он опробовал свои крылья. У детдомовских же желания добиваться чего-либо самим мало.

Кстати, по закону, в детских домах не могут жить подростки старшего возраста, даже если им действительно нужен кров и уход, но чаще всего работники прокуратуры и опеки закрывают на такое нарушение глаза, так как изучают совсем иные вопросы, проверяя детский дом. Наличие туалетной бумаги, например. И никого не интересует, что рядом с детьми живет половозрелый человек, который самореализуется в детском коллективе. Что создает новую форму дезадаптации детей, которые это видят и сами будут стремиться к этому же, заменив ушедшего «на покой» главаря детского дома.

Наставническая адаптация

Пожалуй, самая эффективная форма поддержки выпускников детских домов, но также еще не имеющая у нас истории и традиций. Наставник должен знакомиться с сиротой не тогда, когда тот перенес ногу за порог детского дома, а тогда, когда он только ступил на территорию сиротского учреждения. Ведь длительное знакомство формирует много чего. И уважение, и доверие, и привязанность… Без которых наставничество просто невозможно. А у нас часто получается так: наставник подхватывает сиротку на выходе, а тот вьет из него веревки. Наставник решает все вопросы, кладет своему опекаемому на сотовый телефон денежки, везде возит и водит, тем самым формируя у него понимание, что кто рядом, тот и «ведущий». Такие отношения часто заводят в тупик, потому что однобокая и одноколейная любовь не может иметь перспектив. Выпускник просто пользует наставника, как пользовал тех, кто приходил «спасть его» в детский дом. Пользует привычно и технично.

Бывает и так, что сироте уже не нужен наставник, он сам уже может решать многие вопросы, но наставник продолжает спасительно навязывать себя выпускнику. Бывает и так, что выпускник просит наставника оставить его в покое, иначе он вызовет милицию. Ведь и семья уже есть, и работа, и все сложилось, но запал «наставника» никак не утихнет, и он искренне считает, что сирота просто без него пропадет. Это довольно частая ситуация. Вопрос: кто ради кого живет?!

Бурная имитация адаптации

Такую форму работы я видел в одном большом городе, когда местная власть и одно очень (ну очень) крупное благотворительное движение создали систему помощи выпускникам… которая не работает и не может работать. Был создан Центр адаптации (часто такие создаются на разовые гранты), где сидят около 40 сотрудников, к которым дети не спешат идти, а можно сказать, что совсем и не ходят, потому что не понимают, зачем идти в какую-то надстройку, включенность которой в процесс адаптации сирот просто нулевая. Также за денежные вознаграждения набраны девочки, опекающие одновременно(!?) до 80 выпускников, которых они в глаза не видели. И как они могут повлиять на изменение сознания выпускника – неясно. Но имитация деятельности есть, а результат – дело не важное. Вот и живут параллельно те, кто обязаны и должны помогать сиротам, и сироты, которые «помогающих» не знают и знать не желают. Система, где сирот нет, такая частая история. К сожалению.

До тех пор, пока в России будет существовать не законодательное, а личное видение вопроса адаптации детей-сирот, и будет все так, как есть сейчас. И будут выходить сироты в эти или иные самостийные системы. И будут словно бревна, которые никто в глазу так и не увидит. Государство просто обязано создавать условия (в том числе привлекая и НКО), при которых ребенок-сирота не будет подопытным кроликом, а ответственные организации и лица будут не только помогать, но и отвечать за то, как успешно тот или иной сирота состоялся в жизни. А пока – кто во что горазд. Хотя уже появляются новые формы помощи выпускникам. Но, опять же, это делают те, кто сам вырос в детском доме и понимает, что выпускнику надо. Государство же пока не готово нести ответственность за тех, кто покинул ворота сиротского учреждения. Надеюсь, что время «умной» государственной и системной помощи детям-сиротам, выпускникам сиротских учреждений настанет. Но лучше бы, чтобы детских домов совсем не было и вопрос отпал бы сам собой…

Александр Гезалов

16 декабря 2010 г.